Поход за «Портвейном»
Вася, тяжело дыша, согнувшись под тяжестью мешка, перешагивал через рельсы, шпалы, рычаги стрелок, не поднимая глаз, чтобы не споткнуться, брел за Славиком. Тот шел впереди, и Вася видел только его ноги в тяжелых кирзовых ботинках. Ботинки, как всегда были не зашнурованы и болтались на грязных ногах Славика. Грязные, рабочие штаны сели после первой стирки, теперь еле доходили ему до щиколоток.
Носки он не надевал никогда, потому что их не было. Он тоже нес на плечах такой же мешок. В мешках на разные голоса звенели пустые бутылки. Ребята шли на сдавать «пушнину».
Под конец работы к Васе, который замешивал раствор, подошел бригадир и сказал: «Бери Славика, собирайте стеклотару, сколько найдете, и несите сдавать. На вырученные деньги возьмете вина и бегом назад!»
– А работать кто будет?
– Ты замешал? Толику осталось положить три ряда. Замеса ему хватит. Идите, не тяните резину.
Собрали по всем тайным местам и закоулкам пустые бутылки. Насобирали два мешка. Поделили поровну и «бугор», проводив их за дверь цеха, закрыл ее на защелку, чтобы не заглядывали посторонние.
Два ходока дошли до ворот, остановились и оставили мешки в бурьянах под насыпью. Внимательно осмотрели все вокруг, и не заметив ничего подозрительного, вышли из «Химпрома» на волю.
Дальше пошло веселее. Через огромную свалку скатов, служивших сырьем для завода резинотехнических изделий, через железнодорожные пути станции, под вагонами и вот уже улица Аварийная, где расположен продовольственный магазин и киоск приема стеклотары. У пункта приемки не было очереди и ленивая приемщица, кивнула на пустые ящики и сказала: «Сортируйте и расставляйте по ящикам».
Мокрые от пота, грязные, ребята быстро растыкали бутылки по рюмкам ящика и позвали приемщицу. Она лениво подошла, неспешно сосчитала бутылки, проверяя пальцем горлышко, вернулась в середину киоска, и бросила на прилавок деньги.
Схватив выручку, метнулись к магазину. Там в торце здания была амбразура через которую продавали вино.
– А что есть? Какое вино? – взволнованно спросил Вася у «синяка» в порванном на локтях пиджаке.
– Есть «Любительское» и «Портвейн», – подхалимским голосом доложил «синяк». – Дай тридцать копеек!
– Если будет сдача, дам.
Поход за «Портвейном»
Быстро посчитали деньги. Получалось шесть бутылок.
Из вожделенной амбразуры выставляется шесть фугасов непревзойденного, великолепного вина, а также бросается сдача.
«Синяк», весь дрожа от возбуждения, крутился возле Васи и жалобно как собака, заглядывал в глаза. Вася посмотрел на него, на его грязную одежду, на морщинистое небритое лицо, с большим сизым носом и выцветшими глазами под косматыми бровями, и всыпал в дрожащую ладонь копейки.
– Зачем ты ему отдал! Можно было бы кружку пива выпить в «Дорожном». – Вспыхнул Славик.
Вася промолчал, кладя каждому в мешок по три фугаса.
– Пошли, – резко скомандовал.
Вышли, пролезли под вагонами на сортировочной станции, вот и поросшая сорняками свалка скатов.
– Славка! Как они заперли эти скаты на такую верхотуру?
– Я видел погрузчик и грузчики здесь работали. До этого их сгружали валом, а потом места стало не хватать.
Они шли по лабиринту отработанных скатов, ставших сырьем для других резиновых изделий. На дворе стоял чудесный сентябрьский день. Взглянув вверх Вася увидел синее небо и раскаленный по летнему диск солнца.
– Славик! Сколько нас?
– Двое.
– Да не здесь! На работе?
– Пятеро.
– А бутылок сколько?
– Шесть.
– Ну, так что?
– Понял! Давай здесь – Славик показал великолепную поляну, поросшую нежной зеленой травой.
Уселись на траве, Вася открыл бутылку и подал Славе.
– Нет, пей ты первый. Я не остановлюсь.
Поход за «Портвейном»
Вася наклонил бутылку и влил терпкую сладкую жидкость в рот. Отпив половину, отдал Славику.
Тот почему-то поднялся и начал пить стоя. Он цедил и цедил, все выше и выше задирая подбородок к небу. Последние капли стекли в рот, и Слава, потеряв равновесие, упал на траву лицом вверх. Упал и лежит не дыша.
Испуганный Вася склоняется над ним. Действительно не дышит! Что делать? Массаж сердца, искусственное дыхание?
В безоблачном, выцветшем добела, от жгучего безжалостного солнца небе, кружил кондор. Он не двигал крыльями, величественно паря в восходящих потоках горячего воздуха. Птица внимательно разглядывала тело, лежавшее на дне Гранд Каньона. Тело уже давно не шевелилось, и кондор надеялся на скорую поживу.
Дон Базилио, измученный непрерывными трех дневными гонками, лежал в тени отвесной стены. Загнав коня, он достиг Большого Каньона, и спустившись на аркане на дно, упал обессиленный. За ним гнались кровожадные апачи, ибо их золотой тотемный идол был похищен бандитом.
Немилосердно пекло солнце, ныло плечо, натертое сумкой в которой лежал идол, болел затылок.
Вася открыл глаза. В синем безоблачном небе кружила стая ворон. Болело надавленное пустыми бутылками плечо, болели окоченевшая шея и затылок, лежавшие на мешке с вином.
– Слава! Подъем!
Ребята пошли по проходам, собачьими тропами, в направлении «Химпрома». Шли долго, но проклятые скаты никак не кончались. Вот подозрительно знакомая поляна. А вот и выпитая бутылка.
– Вася, мы ходим по кругу.
– Вижу. Я сейчас попробую залезть на эту стену, узнаю в какую сторону завод.
Вася взобрался на скаты. Они угрожающе покачивались, но он долез до верха и закричал: «Туда! Туда надо идти!» – показывая совсем в противоположную сторону от той, что они вышли.
Поход за «Портвейном»
Пошли в верном направлении и через многочисленные повороты, и перекрестки, снова вышли на вытоптанную поляну с пустой бутылкой.
– Да, что такое!
– Вася, ты не туда повернул. Надо было налево. Пошли.
Пошли опять в дебри. Теперь Вася плелся за Славиком, обливаясь потом. Бум! Он уткнулся в спину Славика. Тот стоял, задрав голову, глядя в синее небо, в котором кружила стая ворон. Несчастные стояли в тупике.
– Я правильно повернул, – начал оправдываться Славик.
Развернулись и пошли обратно. Не шли, а почти бежали, тяжело дыша, задыхаясь не только от быстрой ходьбы, но и от прогретого, затхлого воздуха, насыщенного испарениями резины.
Узкий проход расступился, открылась поляна с вытоптанной травой и пустой бутылкой. Вася схватил эту ненавистную бутылку и швырнул ее в ненавистные резиновые джунгли отработанных скатов.
Только сейчас Вася почувствовал, что сюда не доходили никакие звуки извне. Как же так! Рядом гигантский комбинат по производству химической заразы, который работает круглосуточно ни на миг не останавливая технологический процесс, в конце этого кладбища большая сортировочная станция, где тоже круглосуточно тепловоз толкает вагоны на горку, с которой эти вагоны катятся по инерции. А тут полная тишина, слышно только как шумит кровь в голове и стучит сердце. Резина вобрала в себя весь мир.
Вася сел на траву, прислонившись к покрышкам и вперил взгляд в небо.
– Надо идти на солнце! – вскочил на ноги. – Как бы не крутили нас проходы, мы должны все равно ориентироваться на солнце. Только на солнце. Вперед!
Снова пошли по узким проходам, все время поглядывая вверх, и выбирая путь, ведущий на юг. Вдруг услышали свисток маневрового тепловоза, и вышли на железнодорожные пути станции.
– Наконец-то! Все! Обратно я не вернусь, пойдем по дороге, хоть и дольше зато надежно, – решительно заявил Славка, и взяв мешок на плечи, пошел в направлении завода.
Обогнули свалку покрышек и по шпалам, через транспортные ворота направились к цеху.
У дверей стоял «бугор» и курил.
– О, вы уже здесь? Молодцы! Быстро управились. Мы уже тоже закончили.
После второго стакана все начали говорить, перебивая друг друга. У каждого было что сказать и рассказать. Вася поднялся из-за стола и вышел на улицу. Там он сел на чугунную чушку прогретую последними теплыми лучами сентябрьского солнца, и закурил. Взглянул в небо и прикрыл глаза.
В безбрежной голубизне неба, не двигая крыльями, парил кондор…
Поход за «Портвейном»
