RSS

Виктор Алеветдинов / Категории

Перед тем, как отправить детей в интернат, пастухи загодя припасали подарки родным и знакомым в свой далёкий, таёжный посёлок.

Поддерживая днём и ночью лёгкий жар, они на высоких, устроенных как шалаш вешалах, коптили осеннее, жирное мясо, зашивали в мешочки сухие грибы, засыпали в коробки бруснику.

Ранним утром, в который уж раз передали нам:—ждите, —и я, мельком взглянув на напарника, щёлкнув тумблером выключил рацию.

Нам надоело сидеть в полутёмной избе, ожидая когда по пути из совхозного стада за нами зайдёт вертолёт и мы решили, пойти через марь,посмотреть на большой, тёмный ключик. Ключик был в стороне от пробитых мной в Северной, стылой тайге частых прутиков и я, много раз,с середины открытой всем здешним ветрам чистой мари, опираясь на длинный рябиновый посох, подолгу смотрел на темневший на склоне хребта, как всегда мне казалось, какой – то таинственный ключ.

Резной лист рябины, вспыхнув ярким огнём на заросших густым, тёмным стлаником склонах, послужил зверью главным сигналом к кочёвке за дальние горы. Вслед за красною рыбой, ушли вверх по рекам к крутым перевалам медведи. За пугливым оленем, ушли за синевший вдали островерхий хребет,осторожные волки. За баранами, крепко набитыми горными тропами, ушли с побережья Охотского моря пугливые рыси и лишь только одна росомаха,не в решаясь уйти от богатого сытною пищей холодного моря, безбоязненно долго хозяйничала на побережье, пока тёмною ночью, пришедший со стылого моря циклон, снежным валом пройдясь по заросшему стлаником склону, не погнал и её, к сплошь затянутым мглой перевалам.

Перед тем, как отправить детей в интернат, пастухи припасали подарки заранее своим близким в Центральный, таёжный посёлок. Держа днём и ночью в костре лёгкий жар, они на высоких, устроенных шалашом вешалах, коптили осеннее, жирное мясо, зашивали в мешочки сухие грибы, засыпали в берестяные коробки бруснику. Перед долгой разлукой, дети невольно тянулись к родителям, обнимали любимых оленей, уходили надолго в тайгу, словно зная, что там, в многоликом, и чуждом их жизни Центральном посёлке, забудут они очень скоро свои вековые обычаи, забудут родной, эвенкийский язык и тайга, отступив незаметно от них, станет им совершенно чужою.

В начале пятидесятых годов прошлого века, остро встала необходимость установления надёжной линейной связи Восточных окраин России с Центром.

После труднейших работ изыскателей, солдатам строительных батальонов предстояло прорезать по горной, порой неприступной тайге тысячекилометровую просеку, вкопать в грунт столбы и навесив на них провода, наладить надёжную линию связи.

Прежде чем нашей атомной лодке было уйти под тяжёлый Арктический лёд, надводным, точнее сказать здесь, надлёдным путём,прошёл через Северный Полюс её будущим, трудным маршрутом,совсем небольшой санный поезд. Пробурив крепкий паковый лёд, гляциологи измеряли его толщину. Гидрографы брали пробу воды, изучали течения, а шеф — повар Василий готовил в своей жаркой кухне полярникам всевозможные, вкусные блюда.

Басовито урча, самолёт приземлился на лётное поле и, развернувшись в конце полосы, порулил на стоянку. Задрав вверх прокопчённый, дышавший дневным, знойным жаром мотор, АН — 2 М, громко взревев, быстро сжёг в своей тёмной утробе последние капли бензина и со змеиным шипеньем, стал вхолостую вращать большой винт.

По короткой стремянке, пилоты спустились на землю и, разминая затёкшие ноги, в развалку направились в рубленый длинной казармой, потемневший от времени аэропорт. А к ним навстречу, из тёмного леса, через узкое лётное поле, вышли шумной, весёлой ватагой мальчишки. В их руках, небольшие вёдёрки, жестяные банки, корзины, были с верхом набиты чуть тронутой первым морозом брусникой.

Закончив очередной промысловый сезон, Виктор прибрался в избушке,но перед тем как оставить её, он взялся строить у входа в жильё, высокую, как корабельная мачта треногу. Такие треноги встречал иногда он в тайге, но если стояли они на горах,для каких — то своих, неизвестных охотнику целей, то Виктор задумал при помощи этой треноги, отвадить от своей зимовьюшки медведицу.

Поздним вечером вышли на связь пастухи: —Талисман, Талисман —говорит третье стадо, к нам с верховьев реки Аинда, подошла волчья стая. Морозным декабрьским утром, механик МИ — 8, разогрев печкой — пушкой редуктор крылатой машины, запустил друг за другом движки и пилоты, привычно пощёлкав на узкой, приборной доске тумблерами, подняли в воздух, загруженный с вечера разным пастушьим припасом машину.

-Откуда ты взялся?-бормотал недовольно Василий, глядя на пересекший тропу волчий след.

Скрипя стыками нарт, монотонно звеня колокольчиком, захламлённой тайгой далеко потянулся за ним караван.

Чувствуя рядом присутствие хищника, ездовые олени зафыркав, стали резко бросать вверх покрытые инеем куцые морды.

-Как уберечь мне от волка оленей?

Напрасно весь день я бродил по окрестным горам, надеясь услышать серебряный голос чорана (небольшой оленный колокольчик) или редкий стук ботала, но кроме дробного боя гнусаво кричащего дятла, да нежного посвиста шумно порхавшей вокруг меня пёстро наряженнойсойки, я ничего не услышал.

Осмотрев с перевала тайгу, я обрывистым склоном спустился к реке и опираясь на крепкую палку, по скользким камням переката перешёл через глухо шумевшую речку.

Поздней осенью я поднимался по горной реке на монотонно звеневшей под сильным мотором «Казанке».

Ветер и холод от стылой воды был такой, что почти через каждый кривун я с напарником быстро менялся у подвесного мотора местами.

-Потерпи!-вдвое согнувшись от встречного ветра, кричал мне эвенк.

-Вон за тем поворотом моя зимовьюшка!

Зимний день угасал.

Решив сократить длинный путь я взяв направленье к идущему вниз небольшому распадку, легко покатился с пологого взгорка в торчащий из снега колючею, редкой щетиной кустарник.

Идти среди редких кустов по осевшему снегу мне было легко,но затем, на пологой вершине хребта начался такая чаща, что я вскоре повис в ней на камусных лыжах.

-Не зря мой напарник лыжню проложил в стороне-думал я, ища в непролазных кустах для себя хоть какой ни будь выход.

Ранним утром, Мария подбросив в печь крупных лиственных дров, толкнув плечом дверь, вышла из зимовья.

За густым частоколом деревьев в тусклом небе застыла луна и от её неживого, холодного света, легли на снег ровные, тёмные тени.

По пробитой в снегу ездовыми оленями узкой тропе, Мария застывшей в ночь наледью, перешла через горный ручей и продравшись сквозь цепкий кустарник, побрела к невысокому, горному склону.